Новый каменный век, иди неолит, начинается на крайнем юго-востоке Европы, на юге Балкан, на рубеже VII и VI тыс. и примерно в то же время — в Северо-Западном Средиземноморье. Определенный промежуток времени он сосуществует с мезолитом, который в ряде районов Европы доживает почти до конца атлантического периода. Конец неолита датируется и определяется по-разному в различных частях Европы. Например, на Балканах, в Нижнем и Среднем Подунавье неолит довольно быстро сменяется энеолитом, или медным веком, в других областях энеолит не выделяется, а на смену позднему неолиту приходит непосредственно бронзовый век. Так обстоит дело на севере Европы, например в Прибалтике и Скандинавии.
Неолит — это период, характеризующийся новой техникой изготовления каменных орудий — шлифовкой и полировкой, использованием полого сверла, посуды и других изделий из обожженной глины — керамики. Это новая эпоха в истории Европы и всего человечества, так как она означает переход от присваивающего хозяйства к производящему, от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству, а с ними — и к устойчивой оседлости, к постоянным поселениям и более прочно построенным жилищам — всему тому, что входит в понятие «сельский образ жизни», который становится господствующим в Европе вплоть до появления, а затем и широкого распространения городов. Возникновение и развитие производящего хозяйства дают новый импульс развитию обмена, способствуют росту населения и, с одной стороны, его концентрации в более крупных поселениях, а с другой — переселению земледельцев и скотоводов на новые территории. Производящее хозяйство создает первые возможности для возникновения прибавочного продукта и его накопления, делает первый щаг к сложению цивилизации. Впервые неравномерность в развитии отдельных регионов Европы выступает отчетливо и ярко.
Создание новой, принципиально иной экономики было длительным и сложным процессом, который проходил самостоятельно и независимо только в нескольких центрах земного шара. Европа не входила, согласно имеющимся в настоящее время данным, в эти центры, но лежала достаточно близко к одному из них — переднеазиатскому, древнейшему центру возникновения земледелия и скотоводства. Именно в нем человек осуществил самостоятельно, без всякого влияния извне, переход к новой экономике и новому образу жизни в течение IX-VIII-VII тыс. Этот качественный скачок часто называют «неолитической революцией», которая на Ближнем Востоке закончилась уже к рубежу VII и VI тыс., когда первые свидетельства производящего хозяйства появились на юге Балканского полуострова. «Неолитизация» — это процесс распространения целого комплекса черт неолитической эпохи, который определяет суть нового периода и который включает земледелие и скотоводство, оседлость, прочно построенные дома, новые орудия труда, в том числе шлифованные топоры (иногда со сверлиной для более удобного соединения с рукояткой), жатвенные ножи и серпы, немного позже — изделия из обожженной глины, керамику. Изменения в экономике и образе жизни несли с собой изменения в социальной организации общества. Увеличились количества и размеры поселений, плотность их застройки, количество их обитателей. Значительно возросло население древней Европы. С переходом н неолиту многие ученые связывают возникновение племенного общества.
Если первые свидетельства производящего хозяйства в Европе по радиоуглеродной хронологии относятся к рубежу VII и VI тыс., и падают на период докерамического неолита в Греции и на Крите, то в Дании и на юге Швеции древнейшее производящее хозяйство установилось в середине IV тыс. до н. э. Понадобилось 2500 радиокарбонных, или 2800 календарных, лет, чтобы производящее хозяйство пересекло Европу с юга на север. Распространение земледелия и скотоводства с востока на запад вдоль берегов Средиземного моря осуществлялось гораздо быстрее, и причина заключается в том, что здесь расселение земледельцев связано с распространением преимущественно одной большой культуры — культуры керамики импрессо или керамики Cardium. Необходимо подчеркнуть, что «неолитизация» — отнюдь не равномерное поступательное движение, а бесконечно сложный процесс возникновения и распространения новых культур со специфическими особенностями экономики, позволяющими земледельцам осваивать все новые и новые территории.
Основное распространение производящей экономики в Европе осуществлялось с юга Балкан на северо-запад, север и северо-восток. Уже на рубеже третьей и четвертой четвертей VI тыс. земледельческо-скотоводческая экономика охватывает Балканы, Нижнее Подунавье, проникает в Среднее Подунавье и Трансильванию. Это связано с возникновением ряда ранненеолитических культур с расписной керамикой, таких, как Старчево, Кёрёш, Криш, Караново I и др. Только в середине V тыс.к западу от меридионального течения Дуная, на территории венгерского Задунавья, Моравии, юго-западной Словакии, Нижней Австрии складывается новая культура — линейно-ленточной керамики, которая не только приносит производящее хозяйство в западную часть Карпатского бассейна, но и распространяет его из Среднего Подунавья по большим водным артериям Центральной и Восточной Европы, таким, как Дунай, Висла, Эльба, Рейн, Днестр и Прут, на огромную территорию — от Мааса (на западе) до Днестра (на востоке), от междуречья Савы и Дравы (на на юге) до Одера (на севере). Вычисляют скорость распространения племен культуры линейно-ленточной керамики в Европе — она равна приблизительно 5,5 км в год. Предполагается, что в течение жизни шести-девяти поколений эти племена примерно покрыли расстояние в 1 тыс. км от Будапешта до Элслоо (юг Нидерландов), проходя за одно поколение от 111 до 167 км. Цифры говорят, что перед нами крайне медленное расселение земледельцев, а не экспансия. Это расселение, видимо, осуществлялось не на пустых территориях, а на землях, заселенных охотниками и собирателями, стоявшими на уровне развития мезолита. Однако следов столкновений между охотниками-собирателями и земледельцами археологи не находят. Охотники-собиратели жили преимущественно в районах песчаных почв, племена культуры линейно-ленточной керамики выбирали для поселений и полей вокруг них лёссовые и другие плодородные почвы.
Основная и общая причина расселения земледельцев в Европе — это «то же самое давление избытка населения на производительные силы», которое, по словам К. Маркса, «заставляло варваров с плоскогорий Азии вторгаться в государства Древнего мира». «Чтобы продолжать быть варварами, последние должны были оставаться немногочисленными… Их способ производства требовал обширного пространства для каждого отдельного члена племени…»
Видимо, действительная плотность населения зависит не от теоретических возможностей той или иной территории прокормить определенное количество населения, а от пределов, устанавливаемых периодически случающимися «плохими» годами, годами неурожаев, падежей скота, стихийных бедствий. В результате человек в экосистеме адаптируется не к средним условиям, а именно к «плохим годам», когда источники пищи становятся скудными.
Определенное влияние, ограничивающее размеры человеческих коллективов, оказывал и еще ряд факторов социального и технического порядка. Например, отсутствие колесных транспортных средств делало невозможным перевозку продуктов на значительные расстояния. Вся хозяйственная территория поселения, как правило, располагалась лишь в часе ходьбы от поселения, ограничены были возможности хранения больших запасов продуктов, необходимых для значительных человеческих коллективов. Низкое развитие социальных институтов делало общину жизнедеятельной и жизнеспособной лишь при определенном максимальном количестве ее членов. Увеличение размеров общины до определенного предела, внутренние конфликты приводили к отпочкованию дочерних общин и возникновению новых деревенских общин в других местах, причем дочерние общины никогда не были точной копией материнской.
Итак, «неолитизация» Европы в качестве наиболее вероятной и распространенной формы приняла форму расселения древних земледельцев и скотоводов. Гораздо менее вероятна диффузия культурных растений и домашних животных, для чего были необходимы длительные контакты между земледельцами-скотоводами и охотниками. К тому же преимущества земледелия не были самоочевидными для охотников и собирателей, и они, будучи хорошо приспособленными к своему окружению, отнюдь не стремились изменить образ жизни, если не было нарушений в окружающей или демографической среде населенного ими региона. Лишь нарушение этого баланса земледельцами могло заставить охотников и собирателей со временем изменить свою экономику.
Экспансия земледельческого населения в конце концов влияла на ландшафт, часть лесов была расчищена, появились новые, неместные растения и животные, вероятность конфликтов с охотниками и собирателями становилась все большей, причем преимущество было за земледельцами, которые имели более крупные общины. В результате охотники и собиратели оказывались в районах, расположенных на окраинах ареала земледельческих культур.
Расселение древних земледельцев и скотоводов в Европе подтверждается и тем фактом, что в большинстве случаев древние земледельцы и охотники-собиратели принадлежали к разным антропологическим типам. Например, носители древнейшей неолитической культуры Юго-Восточной Европы — культуры расписной керамики типа Старчево или Кёрёш — были средиземпоморцами, тогда как местное мезолитическое и протонеолитическое население относилось к кроманьоидному типу. Однако аккультурация как один из видов «неолитизации» Европы также имела место, особенно там, где земледельцы и охотники-собиратели долго жили бок о бок, а может быть, даже входили в некий экономический симбиоз.
Как правило, «неолитизация» подразумевала распространение комплекса новых черт, охватывающих различные стороны жизни общества, но иногда сложение одних черт опережало появление других. Это создавало особые типы культуры, специфические хозяйственные типы. Например, керамика на крайнем юго-востоке Европы появилась позже, чем комплекс других неолитических черт, таких, как земледелие и содержание скота, оседлость, прочно построенные дома и т. п. Поэтому в Греции и на Крите выделяют период докерамического неолита, который приходится на рубеж VII и VI тыс, и начало VI тыс. Он во многом отличен от докерамического неолита Передней Азии. В Греции это значительно более короткий период. Здесь нет ни крупных каменных оборонительных сооружений, как в докерамическом Иерихоне; ни больших общественных зданий, как в Чайоню Тепеси; ни столь обширных поселений, как Чатал Хёйюк. Но земледелие докерамического неолита Греции уже полностью сложившееся, с устойчивым набором культурных растений, в число которых входят как древние пленчатые пшеницы, так и бобовые. В составе стада важную роль играет мелкий рогатый скот, прежде всего овцы. Первые земледельцы Европы — не охотники; их охотничья добыча случайна, и ее немного. Они — не рыболовы: налаженный морской промысел исчезает с их приходом. У них нет четко выраженной кремневой индустрии, свойственной охотникам и, возможно, рыболовам. Да и количество земледельцев-скотоводов, появившихся в Греции на рубеже VII и VI тыс., невелико.
Далеко не всегда в процессе «неолитизации» Европы производящее хозяйство опережало появление керамики. На огромных пространствах лесной зоны Восточной Европы производящее хозяйство возникло значительно позже, чем такой комплекс неолитических явлений, как шлифовка и полировка камня и керамическое производство, которые в Волго-Окском междуречье были освоены в V тыс., задолго до первых признаков производящего хозяйства. Экономика здесь оставалась охотничье-рыболовческой, а наряду с круглогодичными долговременными поселениями существовали летние лагеря.
Во второй и третьей четвертях VI тыс. земледелие и скотоводство продолжали развиваться в Греции уже в условиях керамического неолита, проникли на север, в область нижнего течения р. Вардар, а в третьей четверти VI тыс. вышли за пределы средиземноморской зоны и начали широко распространяться в умеренной зоне Юго-Восточной Европы и на юге Центральной и Восточной. «Неолитизация» обширного Балкано-Дунайского культурно-исторического региона связана со сложением здесь крупной ранненеолитической культурной общности, характеризующейся расписной керамикой и включающей ряд археологических культур: Старчево, Кёрёш, Крит, Караново I и др. Вполне вероятно, что возникновение этой общности отчасти связано с культурным импульсом из западной Анатолии.
Во второй половине V тыс. ареал производящего хозяйства в Европе значительно расширяется в связи со сложением в регионе, примыкающем с северо-запада к старчевскому, уже упомянутой культуры линейно-ленточной керамики. Поселения этой культуры широко распространены в Центральной Европе, в зоне смешанных лиственных лесов, а также в районах с недостаточной увлажненностью, где преобладала более редкая лесная растительность. Считается, что племена культуры линейно-ленточной керамики практиковали подсечно-огневое земледелие, для которого характерна маломасштабность: поля редко превышают 1 га, но не бывают более 4 га. Их обрабатывают лишь короткое время, затем забрасывают. Вследствие этого возникает необходимость в значительных количествах земель, находящихся под паром, а это, в свою очередь, требует обилия свободных земель. Подсечно-огневое земледелие лучше всего приспособлено к лесным экосистемам, так как сжигание лесов дает много питательных веществ для культурных растений. Сроки возделывания одного поля зависят от выращиваемых на нем культур: злаки, например, требуют большего запаса питательных веществ в почве и потому более быстрой смены полей.
Вопрос о характере земледелия культуры линейно-ленточной керамики не решен окончательно. Новые данные, полученные, в частности, в Рейнской области (ФРГ), показывают, что одни и те же поля использовались годами: во-первых, вокруг них успевали вырастать высокие колючие кустарники, отчасти служившие изгородью; во-вторых;, одни и те же виды сорняков были постоянными.
Расположение неолитических полей в высоких лиственных лесах вероятно по крайней мере на ранних этапах культуры линейно-ленточной керамики. При расчистках большие деревья и крупные пни, видимо, не удалялись вовсе. Обработка почвы требовалась минимальная: достаточно было легкого взрыхления и рассеивания золы сожженных деревьев по земле. Семена зарывали в землю, а не разбрасывали. Картографирование поселений линейно-ленточной керамики показало, что они так или иначе связаны с лёссом. Следовательно, и поля, которые человек стремился максимально приблизить к поседению, лежали на лёссовых или эквивалентных субстратах.
Исходя из средних размеров поселений культуры линейно-ленточной керамики и числа их обитателей (около 100 человек), полагают, что для прокормления такого населения ежегодно следовало засевать от 25 до 100 га. В экономическом районе поселения, в радиусе 5 км вокруг него, было более 31 кв. км земли. Следовательно, у жителей было в 30 раз больше земли, чем им требовалось для ежегодного посева, и поля можно было переносить, не меняя места поселения.
Изучение топографии поселений культуры линейно-ленточной керамики к северо-востоку от Кракова показало, что они концентрировались на самых нижних склонах, вблизи пойменных почв, плодородие которых естественным образом восстанавливалось во время наводнений. Расположение полей в пойме делало возможным длительную оседлость. Памятники размещены в виде микрорайонов. Каждый микрорайон состоял из больших постоянных поселений и ряда дополнительных сезонного или лагерного характера. Большие и малые поселения культуры линейно-ленточной керамики отмечены и вблизи Кёльна.
Прослеживается определенный прогресс в развитии хозяйства культуры линейно-ленточной керамики, прежде всего в животноводстве. На старшей ступени охота и содержание домашних животных играли примерно одинаковую роль в обеспечении населения мясной пищей, но постепенно роль охоты падала, а роль скотоводства возрастала. Изменился и характер охоты: она стала одним из средств увеличения поголовья стад. Проводился отлов диких животных, которых приручали, выпускали в стадо, скрещивали с домашним крупным рогатым скотом.
Хотя неолитические общины Европы VI-V тыс. были в основном автаркичны и сами удовлетворяли основные потребности в продуктах питания, материалах для изготовления орудий труда и оружия, готовых орудиях и оружии, одежде и украшениях, тем не менее наука располагает для этого времени свидетельствами довольно оживленного обмена. Конечно, они не полны. Обмен продуктами питания можно лишь предполагать. Косвенным доказательством могут служить сосуды, которые, возможно, были контейнерами для той или иной пищи. Они иногда встречаются далеко от границ распространения той культуры, к которой относятся. Например, керамика культуры Бюкк конца V тыс. с территории северо-восточной Венгрии и восточной Словакии широко расходилась по Центральной и Восточной Европе, попадала в Трансильванию, Малопольшу, даже на острова Далмации.
Основным предметом обмена в неолитическом обществе Европы, видимо, были различные породы поделочного камня, высококачественное сырье для изготовления орудий труда, прежде всего обсидиан, хороший кремень и те породы, которые предназначались для шлифованных орудий. Мы уже упоминали, что обсидиан с о. Мелоса стал распространяться с VIII тыс. В раннем неолите мелосский обсидиан встречается еще чаще. Он найден на Крате, в Фессалии и северной Греции, В Западном Средиземноморье основными источниками обсидиана становятся Липарские острова и о. Сардиния. Обсидиан из Сардинии в V тыс. путем обмена достигал Корсики и северной Италии, а липарийский попадал в центральную и южную Италию. Несколько позже обмен обсидианом охватил все северо-западное побережье Средиземного моря, от Италии до Каталонии. Юг Франции, район к северу и западу от о. Эльба, был зоной распространения сардинского обсидиана, тогда как большая часть Апеннинского полуострова — липарийского. Обсидиан, добывавшийся на территории северо-восточной Венгрии и восточной Словакии («токайский»), распространяется в среде неолитических культур Карпатского бассейна, Польши, Западной Украины. Остается неясным, какие продукты обменивались неолитическими общинами на обсидиан. Распространение обсидиана внутри поселений культуры линейно-ленточной керамики отнюдь не было равномерным. Изделия из обсидиана находят вокруг лишь немногих домов, что свидетельствует об участии в обмене только некоторых, может быть, самых выдающихся семейств общины. Столь же неравномерно распределяются и изделия из других ценных пород камня. Большинство полированных каменных орудий, изготовленных из неместных материалов, в могильниках культуры линейно-ленточной керамики находят лишь в погребениях взрослых мужчин. Орудия из амфиболита, добывавшегося в Силезии, встречаются в Польше, Чехословакии, ФРГ, ГДР, Нидерландах на поселениях и в могильниках культуры линейно-ленточной керамики.
Раковины Spondylus и изделия из них тоже ярко характеризуют обмен в неолите Европы. Это довольно редкие находки, они встречаются в погребениях, ассоциируясь с индивидуумами высокого социального положения. Моллюски Spondylus обитают в прибрежных водах Черного и Средиземного морей. Анализ балканских находок раковин Spondylus показывает, что они происходят из Эгеиды. Большие расстояния, на которые распространялись обсидиан, амфиболит и другие породы поделочного камня, а также раковины Spondylus в ранненеолитической среде свидетельствуют о широко разветвленной сети многоступенчатого обмена, сложившейся уже в VI-V тыс. и вовлекшей в себя сотни малых социальных единиц, независимых друг от друга, но тем не менее взаимосвязанных.
Ценность обмениваемого продукта или изделия зависела от многих факторов: места происхождения, веса, расстояния от какой-либо общины, редкости в новой местности, статуса семейства, вовлеченного в обмен. Многие изделия из неместного сырья, вероятно, приобретали ритуальные либо церемониальные функции или же использовались для выражения различий в социальном статусе.
Вопрос о том, кто занимался добычей ценных пород камня или раковин для изготовления украшений, долго оставался без ответа. Утверждали, что нет никаких свидетельств ранней специализации отдельных общин на добыче, скажем, обсидиана и изготовлении из него нуклеусов и пластин для дальнейшего обмена. Однако клады обсидиановых нуклеусов и кремневых или обсидиановых пластин (в одном сосуде на поселении культуры Бюкк найдено 600 пластин из лимнокварцита, явно приготовленных для обмена), а также открытие мастерских по изготовлению обсидиановых орудий говорят о том, что общины, имевшие доступ к ценному сырью, разрабатывали его, а затем подготавливали к обмену (по крайней мере в V тыс.). Мастерская для изготовления бус из морских раковин найдена во Франхти (Греция).
Древнейшее земледельческое неолитическое поселение в Европе, которое позволяет сделать некоторые выводы о его заселенности,- это Неа Никомедия (Северная Греция). Ранненеолитическая фаза относится к середине VI тыс. Общая площадь поселения 1/2 га. На его раскопанной части (0,2 га) открыто шесть домов, относящихся к одной фазе. Вероятно, все поселение имело около 15 домов. Средняя площадь домов 64 кв. м. Если в каждом доме жила малая семья из пяти-семи человек, то общее количество обитателей Неа Никомедии составляло 100 человек. В домах были очаги и закрома для запасов. Видимо, по крайней мере часть запасов хранили дома, где также готовили пищу. В центре раскопанной части находилось большое (13 х 15 м) сооружение, внутри которого найдены пять женских фигурок. Оно расценивается как общинное здание, где отправлялись единые для всей общины ритуалы.
Поселения культуры линейно-ленточной керамики в Европе были распространены группами, концентрируясь преимущественно вдоль рек. Плотность их размещения достаточно низка, если ее выразить количеством памятников на 1 кв. км, но она значительно больше, если учитывать их количество на 1 км вдоль реки. Так, в ареале к северо-востоку от Кракова на площади 2300 кв. км открыто 72 памятника, хотя их могло быть и больше. Средняя плотность — один памятник на 32 кв. км.
Средние размеры поселения 2-3 га, но там, где прослеживается несколько фаз заселения, не совпадающих планиграфически, площадь гораздо больше — до 10, 20 и даже 50 га. Например, площадь поселения Биланы (ЧССР) 22 га, но на нем в течение одной фазы существовало всего семь-десять домов. Олшаница (ПНР) имела площадь 50 га, но к одной фазе относят восемь домов. Дома на поселениях размещались на расстоянии 15-20 м друг от друга, а в каждую фазу существовало 7-12 домов. Дома были столбовыми, каркасными, длиной от 5 до 45 м, шириной — 5-6 м. Очень длинные дома встречаются редко. Обычно длина не превышает 14 м. Каркас дома состоял из пяти рядов столбов, двух — внешних и трех — внутренних. Дома строились из дуба или вяза, в Польше — из хвойных пород. Полы были деревянными и приподнятыми над землей. Они не сохраняются, а с ними — печи и очаги, т. е. те части Интерьера, по которым можно установить назначение различных частей домов и количество их обитателей.
Согласно одной точке зрения, в таком доме жило несколько семей, причем каждые 5-6 м длины дома соответствовали одной семье. По другой точке зрения, в одном доме жила лишь одна семья, и в зависимости от ее величины дом был более или менее длинным. Ширина дома определялась возможностями перекрытия и была довольно постоянной. Можно привести аргументы в пользу обеих точек зрения. Так, в пользу первой говорит то, что в длинных домах более поздних культур находилось по два-три очага и соответствующее количество семей могло обитать в них. В пользу второй точки зрения свидетельствует то, что в соседних культурах раннего неолита все дома были, без сомнения, односемейными и что на поселениях культуры линейно-ленточной керамики нет построек хозяйственного назначения. Видимо, и скот, и корма находились внутри дома.
Дома, достигающие в длину 35-40 м, имеют структурные отличия. Они были, вероятно, функционально иными и служили для общественных целей. Некоторые изделия, например каменные полированные орудия, в них встречены в большем количестве.
Проблема оценки населения поселка культуры линейно-ленточной керамики упирается в установление количества обитателей одного жилища. Если в одном доме жило несколько семей, то на одном поселении могла существовать община в 125-150 человек (шесть человек в семье, по четыре семьи в доме, 24 семьи на поселении). Но эти цифры кажутся чрезмерными. Если на поселении одновременно существовало 7-12 домов, а в каждом доме жила семья из пяти-семи человек, то на поселении могло быть от 35 до 84 человек, в среднем около 60 обитателей, что более вероятно.
Могильников культуры линейно-ленточной керамики известно гораздо меньше, чем поселений, но они дают исключительно важный материал для оценки социальной структуры ранненеолитического общества Центральной Евроны. Например, анализ могильника Нитра в юго-западной Словакии показывает, что различия в статусе погребенных определялись их полом и возрастом. Те предметы в могильном инвентаре, которые могут рассматриваться как ценные или престижные, например изделия из неместного сырья и раковины Spondylus, постоянно встречаются лишь в погребениях старых мужчин. Видимо, именно старые и пожилые мужчины занимали более высокое положение в общине и участвовали в межрегиональном обмене. Полированные каменные топоры и ретушированные изделия связаны с погребениями взрослых (31-45 лет) и пожилых (более 46 лет) мужчин. Все это свидетельствует о высокой роли взрослых мужчин в обществе культуры линейно-ленточной керамики и даже о тенденции к геронтократии. Из 22 детских погребений (моложе 15 лет) 45% совсем не имели погребальных даров. Аналогичное положение с женскими погребениями. Из 23 погребений около половины не имели погребального инвентаря. Иное положение с мужскими погребениями: из 27 только шесть не имели погребального инвентаря, что еще раз свидетельствует о более высоком положении мужчин. Женщины имели к тому же меньше шансов дожить до преклонного возраста: из 21 женщины 81% умерли между 16 и 40 годами, а из 26 мужчин только 42% умерли в этом возрасте. Детская смертность была велика. Около 30% умерли, не достигнув 15 лет. Лишь 12% всей популяции пережили 50-летний юбилей.
Ряд специалистов считает, что в неолите Европы возникает и развивается племенная социальная организация, а неолитическое общество является племенным. Племя характеризуется общей культурой, языком и территорией. Племя действует как единое целое под руководством вождя, но это лишь временное назначение, вызванное необходимостью. Характерной чертой племенного общества является отсутствие социальной стратификации. Торговля и обмен ведутся довольно оживленно, но нет никаких специальных рынков и торговцев. Хотя племя представляло экономически самостоятельное и самоудовлетворяющееся единство, полной изоляции племен друг от друга не существовало. Связующими единствами были и сеть многоступенчатого обмена, и церемониальные общества, общества охотников и пр.
Однако археологически проследить племя в эпоху неолита Европы не так просто. Пожалуй, единственной реальностью остается община — община земледельцев-скотоводов, которую образуют жители одного поселения. Их связывают общие экономические интересы, совместное добывание средств существования, родственные отношения, защита от нападения извне, общие ритуалы, которые регламентируют жизнь человека в первобытном обществе от появления на свет до последней минуты. Община обладает экономическим районом, который обычно ограничивается радиусом 5 км вокруг поселения. Вероятно, он считался собственностью общины, во всяком случае участки, расчищенные от леса под посевы, могли рассматриваться как коллективная собственность общины. Члены общины, конечно, были связаны между собой родовыми, родственными связями, но получить свидетельства этого едва ли возможно.
Общинная деятельность на ранненеолитических поселениях Центральной и Юго-Восточной Европы открыта лишь в виде немногих свидетельств. К ним относятся общинные печи для сушки зерна, необходимые при использовании пленчатых пшениц, столь важных в экономике неолита Европы. Найдены и следы оград общего загона для скота всей общины.
Над поселением обычно доминировал один дом, более крупный; чем другие, иногда даже отличный от остальных по конструкции и структуре. Это мог быть общинный дом для различных коллективных и ритуальных действ, но в нем мог жить и самый важный человек в общине, ее глава. Вокруг таких домов часто находят больше, чем вокруг других, каменных орудий и других изделий, выполненных из привозного сырья и потому рассматриваемых как более ценные, престижные или ритуальные предметы.
Изучение системы поселений первичного неолита Европы показывает лишь один административный уровень. Иными словами, общины, обитавшие на поселениях, были политически независимы друг от друга и приблизительно одинаковы по структуре и функциям, автономны как экономически, так и политически. Никакой интеграции выше уровня отдельной общины не наблюдается.
Данные по изучению могильников и погребальных обрядов показывают, что пожилые мужчины обладали более высоким положением внутри общины, а некоторые из них, возможно, становились вождями общины. Они простирали свою власть иногда и на соседнюю общину, но не могли передавать ее по наследству. Свидетельства о войне, военных столкновениях для раннего неолита Европы очень скудны. Мало поселений имеет следы укреплений. Находки предметов вооружения, как боевого, так и охотничьего, малочисленны: мало наконечников стрел, довольно редки каменные полированные топоры, особенно те, которые по форме можно было бы считать боевыми.
О матрилокальности и даже матрилинейности общества племен культуры линейно-ленточной керамики достаточно много написано в специальной литературе. К такому выводу приходят на основе ряда этнографических аналогий. Матрилокальность считается наиболее вероятной в тех обществах, в которых основные средства существования получают именно благодаря женскому труду; война, военные действия и столкновения не являются обыденными, а политическая интеграция находится на низком уровне развития. Длинные дома также ассоциируются с матрилокальными и билокальными обществами. Как показывают исследования, матрилокальные общества имеют более крупные дома (например, свыше 70 кв. м), чем патрилокальные. В таких домах в матрилокальном обществе живут две-три женщины-родственницы со своими мужьями.
Культурно-исторические исследования показывают также, что матрилокальность часто характерна для населения, которое расселяется на новой территории. Ведь в матрилокальных обществах мужской род рассеивается по соседним деревням. В этом случае борьба с одной деревней влечет за собой борьбу с несколькими соседними поселениями. В результате внутренние войны и столкновения очень редки, а война матрилокальных обществ всегда направлена вовне, ведется с другими культурными группами и дает преимущества матрилокальным обществам.
Все это соответствует характеристике общества культуры линейно-ленточной керамики: значительная роль женского труда в земледелии; длинные дома большой площади, в которых, возможно, жили две-три семьи; широкое распространение культуры в Центральной и на западе Восточной Европы при незначительности свидетельств военных столкновений. Отсюда ясно, почему многие ученые считали и считают общество культуры линейно-ленточной керамики матрилокальным и даже матрилинейным. Однако окончательных доказательств этого не получено, и даже если общество культуры линейно-ленточной керамики и было матрилокальным, анализ могильников показывает, что мужчины имели достаточно высокое положение и, вероятно, обладали политической властью внутри общины.